Мы боимся сойти с ума. Но к несчастью для нас, мы все уже и так сумасшедшие
Повседневный мир существует только потому, что мы знаем, как удерживать его образы
Нет конца тайне, имя которой — человек, ровно как и тайне, имя которой — мир
Ты ведешь себя так, словно ты бессмертен, а бессмертный человек может позволить себе отменять свои решения, сожалеть о том, что он их принял, и сомневаться в них. В мире, где за каждым охотиться смерть, приятель, нет времени на сожаления или сомнения. Время есть лишь на то, чтобы принимать решения.
Ты слишком занят собой. В этом вся беда. Отсюда твоя ужасная усталость.
Нужно искать и видеть чудеса, которых полно вокруг тебя. Ты умрешь от усталости, не интересуясь ничем, кроме себя самого; именно от этой усталости ты глух и слеп ко всему остальному.
Нас уязвляют и обижают действия либо посягательства со стороны наших ближних, и это нас ослабляет. Наше чувство собственной важности заставляет нас почти все время чувствовать себя кем-то оскорбленным или на кого-то обиженным.
Рассматривать чьи-то действия как низкие, подлые, отвратительные или порочные — значит придавать неоправданное значение личности их совершившего, то есть — потакать его чувству собственной важности.
Ты каждый раз чувствуешь себя обязанным объяснить свои поступки, как будто ты - единственный на всей земле, кто живет неправильно.
Ты слишком серьезно себя принимаешь, ты слишком чертовски важен в своих собственных глазах. Это должно быть изменено! Ты так чертовски важен, что ты чувствуешь себя вправе раздражаться всем. Ты так чертовски важен, что ты можешь себе позволить уйти, если вещи не складываются так, как тебе бы хотелось. Я полагаю, ты думаешь, все это показывает, что ты имеешь характер. Это чепуха! Ты слаб и мнителен!
Смерть — худшее из всего, что может с нами случиться. Но поскольку смерть — наша судьба и она неизбежна, мы — свободны.
Лишившись чувства собственной важности, мы становимся неуязвимыми.
Весь фокус в том, на что ориентироваться… Каждый из нас сам делает себя либо несчастным, либо сильным. Объем работы, необходимой и в первом, и во втором случае, — один и тот же.
Чтобы человек понял, что ему есть для чего жить, у него должно быть то, за что стоит умереть.
Мир такой-то и такой-то только потому, что мы сказали себе, что он такой.
Человек становится мужественным, когда ему нечего терять. Мы малодушны только тогда, когда есть еще что-то, за что мы можем цепляться
Обычный человек слишком озабочен тем, чтобы любить людей, и тем, чтобы его любили
|
