Дом у дороги его жизни

Он возвращался своей обычной дорогой обратно в город из деревни, где проводил выходные с семьей. Погода портилась. Cовсем близко над землей нависала громадная черная туча, не предвещающая ничего радостного и оптимистичного. Она уже закрывала две трети неба, и сгущающиеся сумерки, постепенно перерастающие в ночь, заставляли его задуматься о бренности существования.

Каждый раз, когда среди дня наступала темнота, в нем просыпался мистический ужас перед концом света. Нельзя сказать, что он очень боялся его. Прожив много лет, он научился относиться философски к понятию жизни смерти и поэтому не видел ничего страшного в том, что однажды его не станет. Сколько людей ушло до него, сколько их уйдет после... Те тоже жили, надеялись, радовались и горевали, лежали в больницах, упрашивали докторов дать спасительное лекарство — но конец был неизбежен. Так какая разница, придет он на десять лет раньше или на двадцать позже? Для человечества это не имеет ровным счетом никакого значения.

Эта туча, которая может оказаться армагеддоном местного масштаба, ничем не хуже и не лучше цунами, смывшей несколько островов и унесшей сотни тысяч жизней.

Он включил фары и сбавил скорость. До города еще достаточно далеко, но торопиться не имело смысла. Все были в деревне, и в конце пути его ждала пустая квартира.

Одиночество не тяготило его. В тишине и пустоте есть истинная свобода. Это как раз те мгновения жизни, в которых нуждается каждый, кто хочет подумать о главном.

Смешно сказать, о чем он думал. Об этом человечество уже размышляет не одно тысячелетие, но пока не нашло ответа.

В чем смысл жизни человека?

Каждый для себя это решает сам. Одному хочется видеть свой смысл жизни в детях, другой — в вечной любви, третий — в спасении всего человечества.

У него на этот вопрос никогда не было конкретного ответа. Все, о чем он думал, в конечном итоге становилось мелким и не заслуживающим внимания.

Туча уже закрыла все небо, поднялся сильный ветер.

«Вот сейчас влетит мне в морду какая-нибудь фура, — отрешенно подумал он, — и все кончится. И для чего тогда нужен был скандал с грядками и обвинениями, что я сижу на шее жены и не могу заработать даже на приличный автомобиль?»

Наверное, человек для полноты ощущения бренности своего существования должен понимать, что каждый момент его жизни может быть последним. Тогда и уйдут многие желания и прихоти.

Когда стихия смоет на своем пути и дома, и грядки, и людей, о чем тогда спорить? Мы так привыкли доказывать друг другу свое превосходство, что забыли про то, что вокруг нас тоже живые люди, со своими «тараканами» и заморочками, на которые они, между прочим, имеют полное право. Хотя бы потому, что это их жизнь.

Начался ливень. Это был даже не ливень, а просто потоки воды. Он припарковался на обочине.

Кромешная тьма средь белого дня, ураганные порывы ветра, яркие вспышки молний, нескончаемые потоки воды — да, именно так и должен выглядеть конец света. И что самое интересное , все человечество с его бесконечными амбициями и претензиями на разумность ничего не сможет сделать.

Очередной порыв ветра ударил чем-то железным по кузову. Видимо, сорвало какой-то рекламный щит, и он теперь летит, круша все на своем пути. Стихия разыгралась не на шутку. По кузову и стеклам барабанили листья, ветки, комья земли.

— Только бы стекло не разбилось, — проговорил он с усмешкой. — Как потом ехать дальше?

Он тут же поймал себя на мысли, что абсолютно уверен, что все это когда-нибудь кончится. И ничего страшного не случится. Так, просто сильный дождик, не больше. Вот оно, свойство человеческой натуры — надежда, вернее уверенность, что ничего страшного не случится.

Он вдруг подумал, что ни разу не вспомнил про тех, кого оставил около часа назад. Да ему, честно говоря, и на себя-то было наплевать. Элементарно не хотелось дискомфорта, очутившись в воде и на ветру.

Он закрыл глаза. Разбушевавшаяся стихия будто сорвалась с тормозов, как бы показывая, что иногда творится у него в душе. Внешне он старался не проявлять сильных эмоций, но внутри у него бывали ураганы и покруче. Да и заканчивались они не всегда оптимистичными желаниями и мыслями. Такой разгул стихии ничем не отличается от природного — те же оборванные нервы, сломанные указатели, раздолбанные мечты и ожидания.

Как ни странно, эта стихия не раздражала и не пугала его. Он столько раз переживал это все внутри себя, что ему показалось, будто это его чувства и эмоции вырвались наружу и теперь показывают всему миру, что может твориться в душе человека.

А может, то же самое происходит и с природой, когда она в бессильном гневе стирает с лица земли все, что мешает ей нормально жить? Любой ураган — это действие неведомого человечеству характера планеты, на которой он обитает уже не один миллион лет. Она — такое же живое существо, которое может приласкать или рассердиться. Знать бы только, где в ней спрятаны Душа и Разум. В том, что они у Земли есть, он в этом не сомневался ни секунды.

Все состояние природы, разумное равновесие всего убедительно говорило, что планета живая и что она, так же как и люди, может и радоваться, и страдать. По-своему, конечно.

Раздался страшный грохот, и все вокруг озарила молния. Последнее, что он увидел, — это согнутые деревья на фоне черного неба, пустынная дорога и небольшой желтый шар внутри кабины…

«Шаровая», — успело пронестись у него в мозгу. Дальше он уже ничего не ощущал.

Когда он очнулся и открыл глаза, буря уже закончилась. Он приоткрыл окно и огляделся. Большого ущерба разгул стихии не принес. Так, несколько сломанных деревьев да дорога, засыпанная листвой и ветками. Обочины заполнены водой, но ехать можно. Воздух был свеж, дышалось легко и свободно.

День клонился к закату, на небе не было ни тучки. Если бы не последствия ливня, то никто бы и не догадался, что несколько часов назад здесь был кромешный ад.

Мотор завелся с полуоборота, и он двинулся в свой привычный путь до города. Справа показался одинокий холм, а на нем — старая деревенская изба. Он мог поклясться, что раньше никогда ее не видел.

«Может, это последствия стихии, — подумал он и слегка заволновался. — Наверное, несколько деревьев сломало ветром, вот дом и стал виден с дороги. Но, черт возьми, неужели я заблудился? Почему все так незнакомо?»

Потерять дорогу было не страшно, просто не хотелось делать лишний крюк и потом ехать в темноте. Всегда приятнее проскочить свой отрезок пути в светлое время суток.

Он прибавил скорость. Но странная вещь — сколько бы он ни прибавлял газу, куда бы ни повернул, дом упорно не хотел теряться из виду и как нарочно все время оказывался справа.

«Интересно, — начал размышлять он. — Как в мистических фильмах. Но ведь такого не бывает. То, что написано во многих книгах, связано с мышлением и сознанием. А путешествия во времени и пространстве — это из области сверхъестественного и запредельного. Хотя чем черт не шутит, пока Бог спит... Неужели меня так шарахнуло молнией, что у меня начались глюки?»

Он остановил машину, вышел и внимательно посмотрел по сторонам. Нет, воздух действительно свежий, как после хорошей грозы, вот след удара железного щита по машине, куча листьев и грязи в радиаторе. Все так, как и должно быть.

«Тогда почему я все время стою на одном месте, хотя спидометр показывает, будто я проехал больше десяти километров? И что это за дом на холме, и почему он не хочет меня отпускать? Может, это просто мираж? А я тут напридумывал кучу невероятных теорий...»

Он сел за руль и попытался завести мотор. Машина заупрямилась, и ему стало ясно, что завести ее в ближайшее время будет невозможно.

«Вода в мотор попала. Надо дать ему просохнуть», — проворчал он, хотя прекрасно понимал, что после стольких километров воды там не могло быть в принципе.

Делать было нечего, и он решил пройтись до этого удивительного дома.

К избе вела чуть заметная тропинка. По всей видимости, дом кто-то посещал, но очень редко.

Чем ближе он к нему подходил, тем больше в нем росло смутное волнение.

Это был очень старый бревенчатый дом. Огород зарос диким бурьяном и крапивой, а окна зияли темными квадратными дырами. Крыша еще держалась, но прогнулась посередине, как хребет у старой клячи.

Тропинка вдруг исчезла, и ему пришлось пробиваться через бурьян. Крыльцо оказалось прогнившее и покосившееся.

Осторожно, боясь провалиться, он поднялся по ступенькам к двери на веранду. Доски скрипели и трещали, но уверенно держали его вес.

Вежливо постучав, он распахнул дверь.

Внутри раздался — он это отчетливо слышал — громкий вздох, и все стихло.

— Ау! Есть тут кто? — крикнул он. — У меня машина сломалась…

Но в ответ ни раздалось ни звука.

Он также осторожно прошел через веранду и приоткрыл дверь в дом.

Из нее пахнуло старыми досками, нос защекотало, и он громко чихнул.

— Чхи, чхи, чхи, — разнеслось по дому, слегка скрипнул потолок, и опять все стихло.

В доме было тепло и сухо.

Посередине стоял большой стол, вокруг него несколько стульев. Он тронул рукой печку. Побелка на ней была сухая и даже испачкала его пальцы. Рядом с печкой висело большое старое зеркало с черными пятнами, а на столе стоял подсвечник с остатком толстой свечи.

В доме стояла глухая тишина, о которой можно было только мечтать. Она не давила на уши, как это бывает в подземельях или пещерах, а побуждала к молчанию и размышлению.

Он присел на лавочку около печки. Закрыл глаза и задумался.

Что все это могло значить? Заброшенный дом, но вместе с тем в нем чисто и комфортно...

По всем законам жанра здесь должны быть горы мусора, следы пребывания бомжей или бродячих собак. Ничего похожего не было и в помине.

Да и откуда он взялся? Его здесь никогда не было. По крайней мере, он его никогда не видел. Неужели он настолько сбился с пути, что…

В дом вошел большой рыжий пес. Он посмотрел на человека умными черными глазами и, встав передними лапами на скамейку, лизнул его в щеку.

Ему всегда хотелось иметь большую и умную собаку. Но у него была аллергия, и желание это было для него несбыточным. Он ласково погладил пса, посмотрел ему в глаза и произнес:

— Если ты вдруг заговоришь человеческим языком, я не удивлюсь. А уж если у меня сейчас начнется резь в глазах, то даже обрадуюсь. Одно из двух: либо мы с тобой на том свете, либо все еще на этом. Скоро узнаем. Ждать осталось недолго.

Рыжий лег на пол, положил голову на вытянутые передние лапы и, как показалось человеку, тоже приготовился ждать результатов «опыта». Как и положено, через несколько минут заложило нос и начали чесаться глаза.

Он даже расстроился.

— Ну вот, а я-то думал, что закончил земной путь. Придется еще здесь поколбаситься. Хотя... А на что другое ты рассчитывал? Хватит фантасмагорий, пора тебе домой возвращаться. И так уже стемнело. Пока до машины дойду, вообще ночь настанет.

Он встал, чтобы направится к двери, но вдруг опять услышал тяжелый вздох. Мужчина посмотрел на пса и чуть слышно сказал:

— Так вот кто здесь так вздыхает. А я-то опять себе напридумывал всякой мистики.

Но пес, казалось, тоже не понимал, откуда идет этот звук. Он сел на задние лапы и стал напряженно прислушиваться. Мужчина погладил его и произнес:

— Ну ладно успокойся. Видишь, я бы тебя с собой взял, но проклятая аллергия... Так что извини, оставайся тут хозяином, а я поеду, поздно уже.

Походя мимо зеркала, он автоматически посмотрел в него. То, что он там увидел, заставило его вздрогнуть. Там был не он. Мужчина в отражении был немного похож на оригинал, но выглядел намного старше.

Оригинал помахал рукой. Нет, это было точно его отражение. Но почему тогда лицо искажено гримасой беспокойства и озабоченности?

«Да, здорово меня шарахнуло», — безрадостно подумал мужчина.

И вдруг он увидел, как закрывается входная дверь. Дом не хочет отпускать его? Или здесь действительно кто-то есть и играет с ним?

И какой смысл закрывать двери, когда можно преспокойно вылезти в окно? Он решительно повернулся и направился к ближайшему от него окну.

Вначале он оторопело смотрел на проем, а потом, не веря своим глазам, протянул к нему руку. Что можно увидеть из окна дома, стоящего на пригорке? Правильно. Тот самый пригорок, огород и бурьян.

Но в этом окне он видел солнце, пляж, веселую компанию, плескающуюся в воде. Как будто бы дом стоял на берегу моря.

Мужчина бросился к другому окну. Та же ерунда, только в том окне он увидел горы и какое-то сооружение, очень похожее на древний монастырь. Мужчина опять протянул руку и почувствовал легкое дуновение ветра.

Он отошел от окна, и все в нем пропало. Осталась лишь темнота да полоска последнего луча солнца, уходящего за горизонт.

В доме стало темно. Чтобы не споткнуться, он решил зажечь свечу.

Но опять случилось что-то непонятное. Лишь он взял подсвечник в руки, как на конце фитиля появился крохотный огонек. Чем дольше он смотрел на пламя, тем сильнее оно разгоралось. А чем сильнее оно становилось, тем больше преображался дом.

На стенах появились фотографии незнакомых людей, в шкафу — посуда, в книжном шкафу —книги, а за столом… За столом обозначились контуры двух человек.

Когда же свеча разгорелась в полную силу, он увидел, что это были мужчина и женщина.

Они сидели рядом и внимательно рассматривали человека со свечой. Их появление в доме было настолько неожиданным, что даже пес смотрел на них непонимающими глазами.

Мужчина был сосредоточен. Казалось, он все время размышляет и что-то сопоставляет. Движения его были спокойны и размерены.

Женщина же, наоборот, была несколько рассеяна. Казалось, она вообще не понимает, зачем она здесь. Она то улыбалась, то хмурилась.

Он невольно оглянулся на одно из окон и даже подошел к нему. Там все оставалось по-прежнему — те же горы, тот же горный воздух.

Он обернулся на нежданных гостей и внимательно к ним присмотрелся. Что-то в их облике поразило его. Как будто это были его родные брат и сестра. Но так как таких родственников у него точно не было, это и было самым странным. Их появление, в общем-то, не очень его удивило. За те несколько часов, которые он провел в этом доме, он понял, что должен осознать что-то очень важное и что дом ему в этом поможет.

Почему именно этот дом? Может потому, что здесь нет основных признаков цивилизации — электричества, телевизора, телефона? Этот дом не испорчен теми мыслями и желаниями, которые беспрестанно искушают нас и требуют все новых и новых жертв в виде нервов, конфликтов и соблазнов.

Видимо, этот дом — то самое благое место, где можно, как он давно уже собирался, спокойно посидеть и все обдумать.

Но кто эти двое? И зачем они здесь?

Как бы услышав его мысли, мужчина заговорил, обращаясь к женщине:

— Ну, что я говорил? Сейчас начнет размышлять, сопоставлять и окончательно запутает и себя, и меня.

Женщина подняла глаза, которые были печальны и полны слез:

— Да, ты прав. Но он не виноват, это ты его испортил своими вечными поисками разумности. Он же не слышит меня, сколько я не пытаюсь до него докричаться.

— Я виноват? В чем? В том, что не даю тебе дать волю своим эмоциям? Ты то поешь, то скорбишь, то тебя кошки скребут. С тобой же можно просто свихнуться, — фыркнул мужчина и нервно ударил по столу кулаком.

Его собеседница вздрогнула, испуганно оглянулась и произнесла:

— Ты меня совсем затерроризировал. Может, хватит? Смотри, какой я стала! Маленькой, пугливой. А между прочим, если бы не я, то вас бы тут не было.

Он посмотрел на бранящуюся парочку и вдруг все понял. И смысл их разговора, и то, что они так были похожи на него.

— Я не думаю, что вам надо постоянно ссорится, — сказал он, усаживаясь напротив них. — Вы ж друг без друга все равно не можете существовать. Ты, — он обратился к женщине, — даешь жизнь, а ты, — он посмотрел на мужчину, — учишь, как надо жить. Так что вы прекрасно дополняете друг друга, и я не понимаю, почему вы все время конфликтуете.

— Одна я знаю, кем ты был в прошлых жизнях и кем будешь в будущих, — сказала женщина и приободрилась. — А этот разумник знает только то, что происходит с тобой в данный момент, и при этом еще учит меня, как мне надо поступать!

— А что ему от твоих знаний его прошлых жизней? Ему жить надо сейчас, а не триста лет назад, и проблемы у него настоящие, а не мифические!

— Если бы ты хоть немного помолчал, а не занимал его мозг бесполезными мыслями, которые, как рой мух, постоянно жужжат и раздражают своим обилием, то он бы смог услышать то, что говорю ему я. Сколько он упустил возможностей жить по-другому, так, как он сам этого хочет, только лишь потому, что после моего совета ты моментально подключался и начинал тиранить его воспоминаниями, сравнениями и размышлениями!

Женщина на глазах преображалась. Взгляд ее становился все увереннее, в голосе появился оптимизм.

— Я знаю, кем он был. И зачем он здесь на этот раз. Если он будет слушать меня, я дам ему и опыт прошлых жизней, и озарения. А ты думаешь, это ты ведешь его по жизни? Да ты только и можешь, что сопоставлять прошлые факты и на основе их прогнозировать возможное будущее. Ты ничего не создаешь, ты умело обрабатываешь имеющуюся у тебя информацию и пытаешься давать готовые ответы. Я же знаю наверняка, что его ждет при любом твоем совете, хорошем или плохом. Именно я наделяю его интуицией и озарением, теми знаниями, которые, казалось бы, приходят ниоткуда, но реально помогают решить ту или иную проблему. Каждый раз, когда он под твоим влиянием меняет свое решение, я вижу, как он меняет свое будущее, ухудшая его и делая все более непредсказуемым. А что я могу? Он заглушил в себе мой голос. Как мне достучаться до него? Я надоумила его почитать нужные книги, прикоснуться к древним знаниям, ты же тянешь его в болото порочных желаний благ и достатка.

— Ты еще скажи, что пусть все в пещеры вернутся и начнут все сызнова, — съязвил мужчина и, ища поддержки, выразительно посмотрел на сидящего напротив.

Но тот, видимо, плохо расслышал его, так как почти не отреагировал на эти слова.

Женщина продолжала:

— Вот при чем здесь пещеры? Это твой самый вредный совет, который всегда сводит на нет все мои слова. Ради красного словца ты готов на все. Я же прекрасно знаю, что как только я замолчу, ты сразу же включишь на полную мощь свой рой мух. Мои слова просто утонут в их жужжании. Но я рада, что хоть сейчас, в этом доме, я могу сказать, все, что должна сказать ему. А дальше? Дальше это уже его забота. В конце концов, он должен понять только то, что наказывает он только меня. Даже не наказывает, а просто не понимает, что в следующих своих жизнях мне достанется худшая доля и испытания.

Поймите же вы, я не всегда безупречна! Меня обуревают и страсти, и порочные желания. Но это только тогда, когда про меня забывают и гонят. Я — всего лишь женщина! Я всегда буду такой, какой меня хотят видеть. Хотят видеть красивой — буду красавицей. Хотят, чтобы я была порочной, — буду центром разврата. Я всегда буду сопротивляться тому, с чем я не согласна, буду кричать, вопить, скрестись.

Вам надо всего лишь услышать меня и позволить мне быть самой собой. Такой, какой я создана изначально. Так сжальтесь надо мной! Ну пожалуйста, позвольте мне показать вам, как прекрасен этот мир, какими спокойными и гармоничными могут быть ваши взаимоотношения друг с другом!

Глаза ее засветились каким-то неземным умиротворенным светом, а голос слегка задрожал.

Чем дольше она говорила, тем ярче становилось в комнате. Свеча сама собой погасла. Но мужчина начал пропадать. Нет, он не исчез совсем, просто превратился в прозрачный контур. Видно было, что он хочет что-то сказать, но звук его голоса был едва слышен.

Он с удивлением посмотрел на потухшую свечу, поставил подсвечник на место и осмотрелся. Свет комнаты входил в его тело, расслаблял мышцы и нервы. Стало уютно и спокойно, как в далеком детстве.

Но изменения произошли не только в нем. Преобразилась и женщина. Она стала выше ростом, лицо ее разрумянилось, волосы собрались в толстую длинную косу.

— Скажи, — спросил он ее, — где я и что со мной происходит?

— Ты там, куда ты стремился попасть, но боялся себе в этом признаться. Нет, ты не в потустороннем мире. Это мой удел, тебе туда попасть невозможно. Я привела тебя сюда по узкой тропинке твоих знаний, через бурьяны мыслей, чтобы ты сумел понять то, что так для тебя важно.

Что же в тебе первично? Душа или Разум? Этот дом — ты сам. Он такой же противоречивый, как и все люди. С одной стороны, он неказистый и разрушенный, а с другой — добрый и доверчивый. Для поиска истины тебе пришлось зажечь свечу, но когда она стала для тебя очевидна, все осветилось само собой внутренним светом. Это именно то, что мне всегда не хватало в попытках поговорить с тобой.

Посмотри сейчас на себя в зеркало, где, как тебе показалось, было отражение другого человека. В тот момент это было мое отражение и отражение твоего будущего. Видишь? Сейчас ты совсем другой, а значит, и я полна сил и уверенности в том, что не все еще потеряно.

— Но я живу в мире людей, — попытался возразить он. — И если мне сейчас все понятно и просто, то что же будет, когда я опять соприкоснусь с их настроениями и характерами?

— Это вопрос и сложный, и простой, — ответила женщина, погладив пса, который, казалось, понимал каждое ее слово. — Для меня во всяком случае. Но ты все должен решить сам, иначе это уже будет мое решение. Как ты думаешь, почему я всегда так слабо сопротивляюсь твоим выкрутасам и лишь иногда помучаю тебя совестью? Да потому, что каждый сам должен найти ту тропинку, по которой ему идти дальше. Именно тропинку, а не широкую дорогу, где ходят толпами. Толпа не даст тебе индивидуальности мышления и решения многих проблем. Толпа жестока в том смысле, что заставит тебя жить так, как это нужно ей, а не тебе. Вот видишь, — она показала на окна и дверь, — у тебя сейчас три пути, по которым ты можешь пойти. Первое окно — это богатства и удовольствия, вечный праздник тела и соблазнов. Второе окно — это духовность и созерцание, вечный праздник для души. И третий путь – самый сложный и самый трудный, — женщина показала на дверь, — это путь среди людей и обстоятельств. Учится находить радости в неудачах, прощать непонимающих, ошибаться и возрождаться снова. Считай, что это твой судный день. Но помни, что решение ты должен принять только один раз, потому что обратного хода уже не будет. Однажды ступив на свою тропу, свернуть с нее ты не сможешь.

С этими словами женщина пропала, и он остался один. Контуры мужчины за столом начали принимать все более четкие очертания, неизвестно откуда начали появляться мухи…

Он вдруг вспомнил все, что говорила ему женщина. И о ее трудной судьбе, и о разумнике, который позволяет выжить в непростых обстоятельствах. Взгляд его был прикован к одному из окон, а спиной он чувствовал раскрытую дверь. Он очень боялся сделать решающий шаг, потому что потом уже ничего нельзя будет изменить. Значит, разум тут не помощник, надо принимать решение самостоятельно, думая совсем о другом.

Вот он, момент истины, о котором он так много размышлял! То самое мгновение, когда страх ошибиться сковывает мысли и разум, который начинает беспомощно метаться…

Вечная радость, вечное созерцание или вечная суета в поисках нужного решения?

Рядом раздалось сопение рыжего пса. Он явно не хотел оставаться один в этом доме.

— Ну что, дружок, куда пойдем? — спросил мужчина, глядя на собаку.

Пес негромко тявкнул и заскулил.

— Точно, и я того же мнения, — уверенно произнес мужчина и решительно пошел туда, куда его позвала ДУША.