Настя

Кто он, тот железнодорожный бог, который оставляет людей наедине со своими мыслями под мерный стук своего сердца?

Мимо проплывают леса, поля, деревеньки, а я сижу в одиноком купе и читаю письмо, которое будит во мне бурю эмоций, воспоминаний и щемящей грусти.

История эта началась в скором поезде.

Настроение в тот день было паршивое. Я уткнулся в журнал, пытаясь отключиться от назойливых мыслей.

Неожиданно повеяло знакомыми духами — терпко-сладким ароматом, который всегда мне очень нравился.

— Так, — подумал я. — Интересно, кто же хозяйка этого чудного запаха?

Я поднял глаза и…

Это было невероятно. Передо мной стояла… девушка моей мечты. Нет, ну не мечты, конечно. Просто все мы в голове представляем некий идеал, который кажется нам воплощением совершенства.

И вот это все абсолютно непостижимым способом материализовалось в моем купе.

Среднего роста, не худая, но и не толстая, с большими озорными глазами и шикарным хвостом из светлых волос… Джинсы, белые сапожки и короткая спортивная куртка с громадным шарфом, обернутым несколько раз вокруг шеи…

Судя по возрасту, она годилась мне в дочки.

Не избалованный вниманием женщин, которые мне всегда нравились, и пресыщенный вниманием как раз тех, кто не вызвал у меня симпатий, я перевел взгляд на журнал и наверняка показался ей страшнейшим занудой и невоспитанным упырем.

Меня это мало волновало по причине того, что, как говаривал один мой знакомый, «в этом возрасте и с нашими финансами с нами можно только дружить».

Дружба, конечно, тоже хорошо, но что толку в мимолетном знакомстве?

Послышалось негромкое сопение. Это моя попутчица пыталась засунуть свою огромную спортивную сумку на верхнюю полку.

«Гордая», — подумал я и встал, чтобы помочь. Мне всегда нравились гордые и независимые женщины, которые сами решают свои проблемы, но и не отказываются от предлагаемой помощи.

Девушка с благодарной улыбкой посмотрела на меня и расстегнула куртку. Забыв обо всем на свете, я уставился на ее шикарную грудь, обтянутую вязаным свитером. Она ничуть не смутилась, а передала мне куртку и попросила повесить ее на крючок. Этот жест доброй воли окончательно сломал меня, и я улыбнулся, глядя ей прямо в глаза.

— Вы меня извините, настроение на нуле, а так-то я человек воспитанный, — попытался я пошутить.
— Я это заметила. Бывает… Никто не застрахован от отрицательных эмоций.
— Давайте знакомится, — предложил я. — Меня Саша зовут.
— Очень приятно, а я Настя.
— Настя, а вы далеко путь держите? Я вот еду в творческую командировку. Хочу посмотреть, как живут люди.
— Вы писатель? — удивилась девушка.
— Что-то вроде того.
Я не мог оторвать от нее взгляда. «Сейчас подумает, что я слюнявый озабоченный старикашка», — промелькнула страшная мысль.
— А я еду к друзьям в спортклуб.
— Вы, наверное, занимаетесь спортивной гимнастикой?

— Откуда вы знаете? — удивилась девушка. — Да, у меня даже разряд есть. Но сейчас я еду прыгать с парашютом. Это мое второе хобби, и я всегда свободное время провожу именно в небе. Оно такое удивительное и бескрайнее, а ощущение полета незабываемо.

Я поймал себя на мысли, что все, что она говорит, настолько естественно, что мне интересно ее слушать. Не просто вести вежливый диалог, а именно разговаривать и слушать. У нее был негромкий, низковатый голос.

— На самом деле я еще только учусь на журфаке. Надеюсь, стану журналистом и буду писать хорошие и правильные статьи. А вы где работаете?

Где я работаю? Знал бы я сам, где я работаю...

— Да я...

В этот момент дверь в купе открылась, и вошел проводник. Он проверил билеты, хитро на нас посмотрел и обронил недвусмысленную фразу:

— Ну все! До утра остановок не будет, так что едем без подселения.

Боги мои! За что? Такие подарки на склоне лет! Неужели судьба сжалилась и послала мне наконец предмет моих самых тайных и несбыточных мечтаний?

«Благодарю тебя, Всевышний, я твой должник до конца этой земной жизни», — сказал я про себя и посмотрел на Настю.

Фраза проводника ее ничуть не смутила, и она предложила:

— А пойдемте поедим чего-нибудь. Чего тут сидеть в одиночестве?

— Отличная мысль, — поддержал я, и мы отправились в вагон–ресторан.

Что было дальше? Да все как-то получилось само собой.

Настя была тем удивительным человеком, которого ты чувствовал как самого себя. Если она смялась, то ты тоже хохотал от души, если рассказывала какие-то грустные вещи — ты грустил вместе с ней.

Она была говорунья и удивительная рассказчица. Она завораживала своим голосом и манерами.

Ты смотрел на нее как на божество, сошедшее с небес только на один этот вечер. Ты боялся упустить ее, потерять. И каждую секунду ждал, что видение исчезнет.

Все прошлое вдруг показалось таким пресным и скучным, что когда придет время расставания, ты поймешь, что дальше вести прежнюю жизнь уже не можешь.

Настя очень нежно нажала на ту струну души, которая запела райской птицей и разбудила такую бурю эмоций, что впору было сойти с ума.

— Настя, а у вас кто-то есть из молодых людей? — спросил я неожиданно для самого себя.

Она посмотрела на меня очень внимательно. Этот взгляд сказал так много, что ей можно было и не отвечать, но она совершенно спокойно произнесла:

— Да все как-то некогда было, да тем более этот молодняк… Озабоченные они и какие-то пустые…

После этого она стала задумчивой и часто смотрела в окно.

…Было уже поздно, когда мы вернулись в купе. Я пропустил ее вперед и, повернувшись к двери, собрался уже было выйти, чтобы дать ей спокойно переодеться, как вдруг ощутил, как она обняла меня сзади и прижалась всем телом…

Утром она чмокнула меня в щеку и сказала:

— Ну все, мне пора. Там, на столе, я тебя оставила адрес, если захочешь меня снова увидеть. А не захочешь, так я не обижусь. Все было прекрасно, и я рада нашей встрече.

Всё. Купе опустело, как будто из него выкачали весь воздух и погасили свет. Только что ушла частичка моей души, и я остался опять один и опять никому не нужен.

Господи, спасибо тебе за этот вечер и эту незабываемую ночь. Я уже и не мечтал обо всем этом. Бережно я взял со стола маленький клочок бумаги, приложил к губам и почувствовал комок в горле. На глаза навернулись слезы…

…Записка Насти привела меня на летное поле, где сидела группа, готовая к погрузке в самолет.

Дорога сюда оказалась очень сложной. Внутри меня сидело какое-то чувство неправильности происходящего.

Моя жизнь шла своим чередом, я ничего не хотел менять. Я прекрасно понимал, что Настя — молодая, красивая и успешная девушка. Ну зачем ей нужен я?

С другой стороны, я отчетливо понимал, что когда-нибудь конфетно-букетный период закончится и дальше нас ждет всеразрушающий быт, от которого мало кому удалось убежать.

Но меня наперекор всему тянуло к ней. Это было похоже на сумасшествие.

Я вдруг отчетливо понял, что люблю не конкретного человека, а свою мечту, воплощенную в жизнь, и это понимание напрочь выбивало меня из глубокой и надежной колеи.

Я подошел к парашютистам. Насти среди них не было.

— А она сейчас прыгать будет, — сказали ребята и показали на самолет, который заходил на точку выброски.

От него отделилось 5 точек. Через некоторое время они сложились в фигуру круга, потом распались, открыли купола и уже медленно, планируя из стороны в сторону, полетели к земле.

Один из группы явно планировал в мою сторону.

— Неужели она меня разглядела? — подумал я.

Настя приземлилась совсем близко, деловито собрала парашют и направилась ко мне.

Наши глаза встретились, и я понял, сколько сил ей стоило сохранять спокойствие и не побежать мне навстречу, чтобы потом не вызвать насмешек товарищей.

— Привет! — радостно и как-то очень тепло сказала она.

Я чмокнул ее в щечку.

— Прости, я без подарка.

— Да брось ты эти условности. Главное, что ты приехал, а все остальное — ерунда. Пошли, я сейчас сдам все это барахло, и мы пойдет к нам в столовку, пообедаем. Ты же ведь проголодался? — улыбнулась она своей обворожительной улыбкой.

Мы пили компот из сухофруктов и ели бутерброды. Я могу поклясться, что самый фешенебельный ресторан Парижа никогда не готовил ничего вкуснее.

— Ты можешь остаться на пару дней? — спросила Настя.

— Ну, в общем-то, я проездом, но ради тебя я готов остаться здесь навеки, — сострил я.

— Ну, навеки — это слишком долго, — засмеялась она. — А вот если останешься, то мы можем прыгнуть вместе. Хочешь стать экстремалом?

— Экстремалом? Шагнуть в бездну с рюкзаком за плечами?

— Не бойся, я же буду рядом, да и купол сам раскроется, тебе и делать-то ничего не придется.

— Хочешь довести меня до инфаркта? Я и так, когда тебя вижу, практически сознание теряю, — произнес я то ли серьезно, то ли с юмором.

Светило яркое солнце.

Настя сама подобрала мне комбинезон, при мне уложила мой парашют и прикрепила к нему устройство автоматического открытия, поставив его на 11 секунд.

— Вот, все это время мы будем рядом, а потом разойдемся, чтобы купола смогли нормально раскрыться, — деловито сказала она.

— Ты что, хочешь сделать из меня мастера спорта?

— Я просто хочу, чтобы тебе все понравилось, — произнесла девушка и посмотрела мне в глаза.

Опять этот взгляд. Влюблено-озорной и очень домашний.

Господи! Что я делаю? Зачем мне все это? Она на много лет младше меня, зачем я пудрю мозги и себе, и ей? А может, я просто боюсь признать, что влюбился? И не просто влюбился, а утонул с головой в объятиях этой девушки, которая за несколько дней стала для меня ближе и дороже всей моей прошлой жизни?

Новый этап? А ты к нему готов? Ты готов круто поменять свою жизнь и практически начать все заново? И где гарантия, что ей через пару лет не встретится ее ровесник, талантливый и перспективный?

— О чем задумался? О прыжке? Это не страшно, — прервала Настя мои мысли.

Самолет начал набирать высоту. Вообще-то я не люблю отрываться от земли, да еще на каком-то безумно шумном и ненадежном устройстве с крыльями.

Настя, наверное, это поняла и взяла меня за руку.

Ее маленькая ручка в моей лапище казалась игрушечной, но сколько силы и энергии она мне передала! Прикосновение любимой женщины. Сколько уже написано романов, томов и стихов! Но каждый раз ты испытываешь это чувство с неожиданным удивлением. Тебе кажется, что в твоих руках весь огромный мир. Ты готов на любые испытания, потому что тебе в этот миг ничего не страшно.

Пришло время прыгать. Открылась дверь. Настя встала передо мной, я обхватил ее руками и она, подавшись назад, вывалилась со мной в бездну. От страха я просто закрыл глаза. Только шум ветра в ушах. И… Я ощутил на своих губах губы моей любимой женщины, которые я узнал бы из тысяч других.

Она целовала меня. Целовала в то время, как мы камнем падали вниз.

Забыв про все на свете и даже про эти злосчастные 11 секунд, которые должны нас разлучить, я еще крепче обнял ее и прильнул к ее губам. Я забыл обо всем. О бешеном ветре, о том, что мы летим к земле со скоростью свободного падения, что у нас даже не раскрыты парашюты, что мы можем просто разбиться. В такие моменты думаешь не об этом. В такие мгновения ты даже через толстый комбинезон чувствуешь каждую клеточку любимого тела, и его энергия, любовь и желания передаются тебе, как если бы вы были одним целым.

В жизни бывают моменты, когда 11 секунд кажутся получасом. Это был как раз тот самый эпизод в моей доселе серой и рутинной жизни.

А дальше? Дальше мой парашют раскрылся, как и положено, вовремя. От рывка Настя выскользнула из моих рук резко вниз и, отлетев на достаточное расстояние, тоже раскрыла свой купол.

Мы парили в небе как две большие птицы, которые то сходились, то расходились. А может быть, как два ангела. Мы летели в вечность, и, казалось, нет на свете ничего прекраснее, чем ощущение полета и осознание рядом любимой женщины…

…Снова мы встретились с Настей через месяц. За это время были и телефонные звонки, и переписка по почте, и СМСки.

Она все глубже и все прочнее входила в мою жизнь. Я привык к общению с ней, к ее шуткам, голосу и настроению.

Так бывает, что даже на расстоянии тебе дорог и близок человек, ты часто думаешь о нем, и мысль эта греет твое сердце.

Больше всего меня удручал вопрос: а что дальше?

Хотел ли я продолжения наших отношений, хотел ли что-то поменять в своей жизни? Мог ли я взять на себя ответственность за счастье молодой женщины?

Примерно это (хотя и несколько другими словами) я и сказал Насте, когда мы встретились с ней в моем городе.

Я прекрасно понимал, что причиняю ей боль, но по-другому было просто нельзя.

Продолжать роман и затянуть ее в омут, из которого мы оба не сможем вырваться, будет глупо. С другой стороны, дотянуть все это до ежедневного быта и остывания чувств, которые придут неизменно, как приходит старость, сколько ее не оттягивай, — еще глупее.

В моей жизни уже произошло чудо. Я встретил ту, которую даже и не мечтал встретить в реальности. И мы были вместе, и нам было упоительно хорошо.

Пора остановиться.

Жестоко? Глупо? Да любой мужик на моем месте продолжал бы тянуть до последнего, выжимая последние крохи удовольствий. Жить надо здесь и сейчас, верно?

Но я так не мог. Ну характер такой.

Её глаза были полны слез, но она держалась. В общем-то, за это я и любил ее, именно стойкостью своего характера она меня и подкупала.

Я уже навидался женских истерик, слез, обид и ревности. Хватит.

Я был всегда уверен, что любимая женщина — это прежде всего верный друг, который готов пройти с тобой все испытания, который не бросит в трудную минуту и не раскиснет даже тогда, когда все будет плохо.

Настя была мне именно таким другом. Она была готова прилететь ко мне по первому моему зову, сидеть около меня в больнице и идти со мной в огонь и в воду. Хоть я и не давал ей повода, я чувствовал это. Такая преданность делала мою девушку еще привлекательнее и еще любимее.

Но всему есть предел. Мне надо было найти правильные слова, чтобы не убить ту искру, которая загорелась в ней после нашей встречи.

— Неужели ты меня совсем не любишь? — спросила она
— Милая моя девочка, ты единственная за много лет, кого я люблю и даже боготворю. Именно поэтому я хочу тебе только счастья.
— Откуда ты знаешь, что мне лучше или хуже?

Большая слеза стекла по ее щеке и упала в бокал с вином.

— Я прожил достаточно долго и много видел. Я влюбился в тебя, в свою осязаемую мечту. Мне с тобой так хорошо, что я даже не верю, будто все это происходит не во сне, а наяву…

— Зачем ты мучаешь меня? — перебила девушка. — Не проще ли было соврать и сказать, что я просто уродина? Неужели ты не понимаешь, что я люблю тебя и хочу быть рядом? Неужели это так сложно понять человеку в твоем возрасте?

— Человеку в моем возрасте вообще нельзя влюбляться в молодых и красивых девочек, — с грустью произнес я и добавил: — Давай остаyемся просто хорошими друзьями. Неужели это так мало?

— Это не мало, это практически ничего! Ты просто старый сухарь! — Настя встала. — Ну и не надо. Попробую прожить и без тебя…

— Постой! Не уходи! Попробуй понять меня. Мне удивительно хорошо только от одной мысли, что я встретил тебя, что ты просто есть на этой земле. Мне никогда не было так хорошо! Я благодарен судьбе за нашу встречу... Милая моя Настя, ты удивительный человек и я всегда буду помнить о тебе, но мы не можем быть вместе бесконечно. Тебе еще многое предстоит узнать и понять, а я уже прожил жизнь и, к сожалению, знаю, чем заканчиваются вся эта романтика…

Настя подошла ко мне, нагнулась и поцеловала в щеку.

— Живи, как знаешь, но ты был последним, кого я любила.

С этими словами она повернулась и ушла…

Вот так и закончился мой чудный роман. А потом?

Потом было всего лишь одно письмо. Но оно тронуло меня своей искренностью до глубины души, и именно поэтому я сижу сейчас в этом вагоне.

«Знаешь, я постаралась уехать от себя и от тебя. Когда ты далеко, мне легче пережить твои слова и не броситься в машину и не приехать к тебе. Ты очень глупый человек и не понимаешь, что когда любят, то хотят видеть глаза, слышать голос. Хочется, чтобы замирало сердце при виде любимого человека.

Разлука — это всегда вынужденное состояние любви и противоестественное. Только сейчас я это поняла совершенно отчетливо.

Я смотрю на море и вижу нас двоих. Я захожу в ресторан и с безумной надеждой смотрю на каждый столик, веря в невероятное, что ты сейчас поднимешься мне навстречу и со своей обворожительной улыбкой скажешь просто и спокойно: «Не ждала? А я вот решил тебе сюрприз сделать».

И я брошусь к тебе на шею, а ты обнимешь меня — сладко и крепко.
А потом мы пойдем гулять по берегу моря. Будем только мы и шум прибоя.
А дальше? А дальше ты и сам все прекрасно знаешь.

Твоя беда, что ты ведь не веришь в это. Ты почему-то решил, что тебя не могут любить. Твое сердце превратилось в маленький кусочек льда, и ты никого не подпускаешь, чтобы растопить его.

Чего ты боишься? Самого себя? Ты боишься потерять свою независимость или боишься расстаться с маской, которую носишь уже который год?

Не мучай меня, пожалуйста. Скажи, что я должна сделать, чтобы ты поверил мне?»